Лишь одна Звезда. Том 1 - Роман Суржиков

Мира с задумчивым видом побрела прочь.

Бернадет догнала ее на лестнице гостевого дома, подальше от посторонних глаз.

– Простите, ваше высочество… У Ли был кавалер, но она не уехала с ним. Просто исчезла. Куда – не знаю. Я боюсь, ваше высочество! Боюсь, случилось что-то очень худое.

– Откуда знаете, что не с ним?

– Ну… ваше высочество, ее кавалер остался в замке, никуда не уехал. Они повздорили за день до вашей книги… И вот, Ли пропала, а он здесь.

– Он служит в замке?

– Да, миледи.

– Кто он, Бернадет?

– Этого не могу сказать.

– Он слуга?.. Стражник?..

– Прошу, не вынуждайте… Я не могу… Мне будет очень плохо, если скажу. Прошу вас!..

Горничная чуть не плакала, и Мира смягчилась.

– Хорошо, хорошо… Стало быть, Линдси уехала, и не сказала вам, куда и с кем?

– Да, ваше высочество, так и было.

– А с кавалером она виделась в последний день?

– Не знаю… они были в размолвке, но…

– Но?..

– Ваше высочество, в тот день я встретила Ли – она как раз спешила к вам и очень улыбалась при этом. Вся такая сияла, как солнышко. Я спросила: что за радость? А она только махнула клочком бумаги и побежала. Я поняла так, что эта бумага – записка от кавалера. Они, верно, помирились, потому Ли и радовалась.

– Записка?.. Бернадет, о чем вы?! Линдси безграмотна!

– Да, но могла попросить кого-нибудь, чтобы прочли. Хотя бы вас – она хвалилась, что ваше высочество ей показывали буквы…

Нет, Линдси не просила ни о чем подобном, Мира прекрасно помнила. Но вопрос записки мгновенно сделался пустячным, когда в голове вспыхнула жуткая догадка.

– Простите, Бернадет… Вы говорите: что-то очень худое. Этот кавалер убил Линдси?

– Нет, нет, ваше высочество, что вы!.. – испуганно ахнула Бернадет. Но не сразу, чуть погодя. За секунду взвесила догадку миледи, а потом уже ахнула.

– Отчего так считаете? Они повздорили – допустим, из ревности. Кавалер, что служит в замке, осерчал на Линдси из-за Дейва. Назначил встречу, ждал, что Ли попросит прощения. Она не стала, он озлобился еще больше, и…

– Нет, ваше высочество, – возразила Бернадет, теперь с убежденностью. – Они всегда встречались в замке. А понимаете, если бы Ли умерла в замке, то мастер Сайрус непременно узнал бы и сказал мне.

– Мастер Сайрус?..

* * *

– В нашем деле порядочек – прежде всего, хе-хе. Без порядку ничего не будет. Сначала делаем то, что во-первых, потом – во-вторых, только тогда уже – в-третьих. Такова, значится, философия. Вот давеча, в субботу, преставился кривой конюх. Что, спрашивается, делать? Нужно знать порядочек и обстоятельно ему следовать. Для начала надобно определиться: покойничек совсем помер, али так, для виду. Это дело – забота лекаря, но и я тоже, значится, со своей стороны проверю. Исчезновение жизни из тела должно быть по порядочку засвидетельствовано. А то ведь если живого закопаю – с кого спросится? С меня, с кого же еще, хе-хе. Ибо за все посмертные маневры покойных я лично несу полное ответствие!

Мужчина годами едва-едва не доставал до деда. Он был жилист и узловат, руки-ноги крепкие, корявые – ни дать, ни взять дубовые ветви. Пришаркивая правой подошвой, расхаживал взад-вперед, заложив большие пальцы в проймы жилета, и наслаждался обстоятельностью собственной речи.

– Во-вторых, значит, требуется установить имя усопшего. И тут никакого безобразия не допускается: двух свидетелей вынь да положь! Порядочек, хе-хе. Меня когда позвали в субботу, я тут же со всей строгостью спросил: «Это кто у нас изволил окочуриться?» Мне говорят: «Кривой конюх. Сам не видишь, что ли?» Я им на это: «Мало ли, что вижу. Пускай двое свидетелей назовут себя и ясно при всех заявят, что, мол, помер кривой конюх, а не кто-либо иной». Никуда не делись – заявили. Против порядочка не попрешь, хе-хе. Тогда я перешел к пункту третьему: позвал мальцов, чтобы конюха на носилки поместили и в мертвецкую препроводили. А там уж своим ходом наступили пункт четвертый и пятый… Вы меня понимаете, барышня?

Почти дед прервал монолог и строго глянул на слушательницу. Стало ясно, что он не потерпит невнимания. Молодые девицы склонны к легкомыслию. Сидит вот, ресницами хлопает, и кто ее знает, слушает она или про себя песенки поет?

Данная барышня, однако, производила впечатление сосредоточенной и старательной ученицы. Она сказала:

– Вполне понимаю. За пунктом третьим наступают четвертый и пятый, ибо того требует порядочек.

Мужчина довольно кивнул и продолжил:

– Стало быть, в мертвецкой я совершил над конюхом четвертый маневр: омовение и переодевание. Тут вся штука в чем? Человек заведомо не знает, когда соберется помереть. Кабы знатье, то непременно сам бы помылся и оделся в чистое. Ведь похороны – как свадьба: тут всем покажешься на глаза, и опозориться никак не допустимо. Даже хуже, чем свадьба: там у тебя еще невеста имеется, на себя отвлекает часть взглядов. А при похоронах один ты герой торжества, все смотреть будут… Хе-хе! С учетом этого мы конюха как следует омыли, причесали и нарядили в наименьшим образом поношенную ливрею. Дальше уж наступило самое торжество. Вот вы думаете: закопать человека – это просто?

Он сделал паузу, и девушка клятвенно заверила, что не имела в мыслях подобной ереси. Мужчина покивал и пошаркал ногой в подтверждение:

– Именно, именно. Отнюдь непросто! Хе-хе. Тут не только рукам работка дается, а и голове. Нужно обязательно распределить: где хоронить, да как, да в каком оформлении. Допустим, помер слуга. Что с ним делать? Знамо, что: нарядить получше, дать всем на него полюбоваться, потом завернуть в саван да и закопать на погосте под замковой стеной. А если рыцарь отошел – что тогда? Сира воина нужно уложить в телегу и отправить в ихнее имение, ибо рыцари полюбляют в родной земле лежать. И в телегу к личности сира приложить побольше льда, чтобы дорогою ему дурно не сделалось. А если отойдет лорденыш или, да спасут Праматери, сам?.. На это имеется подземная крипта. И еще саркофаг потребуется мраморный, и особенное платье, и церемонное оружие, да чтобы епископ службу провел, да хор плакальщиц чтоб поголосил как следует. Безо всего этого ну никак лорда не схоронить! Как ни старайся – не выйдет. Получатся не похороны, а чехарда какая-то. Стыд-позор, хе-хе. Понятно вам, барышня?

Девушка выразила полнейшее понимание. Прекрасная слушательница: глазки умные, лицо строгое, неулыбчивое. Мужчина прибавил без лишнего хвастовства:

– Как видите, дело непростое и многогранное, кому попало его не поручить. Потому зовусь я не могильщиком или, там, гробовщиком, а похоронных дел мастером. И вот уж без малого десять годков каждый – каждюсенький! – покойничек в замочке проходит через эти вот руки.

Он представил обозрению девицы свои узловатые дубовые конечности. Барышня уточнила:

– Стало быть, сударь, если в замке графа кто-нибудь умрет, то вы обязательно об этом узнаете?

– Всенепременнейше! Как может быть по-другому? Даже и вообразить сложно!

– Наверное, сударь, вы помните каждого, кого хоронили в последние месяцы?

– Еще бы! В субботу был кривой конюх, как уже сказывалось. Прежде него – старуха Лизбет с кухни. Не то от дыму угорела, не то срок пришел. Весьма чинно в гробу смотрелась, даже закапывать жаль. Еще раньше собаки мальчишку погрызли – ох, у лорда Мартина и лютая свора… Дело летом было. Милорд с охоты возвращался, псы злобились от голода. И вот…

Тут впервые девушка перебила рассказчика:

– Я имею в виду не летом, а вот недавно, осенью.

Похоронных дел мастер замешкался. Видимо, рассказ был выстроен наперед, согласно порядочку, и внезапная преграда сбила оратора с толку. Наконец, он сориентировался:

– Осенью, говорите? Только конюх да старуха Лизбет – кто же еще? Хорошая старуха была: волосы белые, чепчик под стать, носик торчит остренький… Очень украсила похороны своей личностью!

– А скажите, сударь, что делается, если кто-то умирает в темнице?

– Это как в темнице?.. – поразился мастер. – Там же из людей никого нет, только часовые. Зачем им в карауле умирать? Так не делается. Никогда такого не случалось. Сперва передай вахту, а потом уж помирай сколько угодно. Порядочек должен быть!

– Я имею в виду не часовых, а пленных. Ведь в подземелье содержатся узники… Что, если отойдет кто-то из них?

– Ах, эти… – сообразил мастер. – Когда помирает какая-нибудь безличность, то порядочек все равно соблюдается, но с двумя небольшими отклонениями. Во-первых, значится, имя усопшего не устанавливаем. Нету у него имени – на то и безличность. А во-вторых, закапываем прямо в подземелье, не вынося на свет. Имеется там отдельное помещеньице для этой нужды. Ну, а если безличность обитал в глухой камере, то и вовсе не закапываем. Просто замажем глиной оконце, через которое подавалась пища, – и готово.